Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале
– Зачем мне это говоришь?
– Выговориться хочу. Может, для того и пригласил. Ведь все равно никому не брякнешь.
– А вдруг брякну?
– Не-ет, – покрутил головой Сабур. – Не брякнешь… Уже не брякнешь. Я умнее тебя. Хитрее.
– Странный разговор.
– Нормальный. Разговор на опережение. Кто первым шажок сделает, тот и выиграет… За тебя, Кузьма!
В это время с крыши на один из балконов квартиры бесшумно спустился человек в черном, постоял здесь какое-то время, не входя в квартиру, прислушался. Затем легко, по-кошачьи, проник в одну из комнат, снова прислушался. Вдруг услышал едва заметный, похожий на вздох, шорох, прижался к стене, стал выжидать.
Шорох повторился.
Человек мягко проплыл вдоль стены ко второй комнате и тут заметил чью-то тень от уличного света, падающую на порог.
Вмиг метнулся к ней, перехватил рослого и сильного мужчину за шею, рванул на себя. Раздался хруст ломающегося шейного позвонка, и мужчина с легким стоном осел на пол.
Сабур вдруг насторожился, прислушался.
– Что это? – спросил Сергей.
– Послышалось, – отмахнулся тот и поднялся. – Ну что ж, Кузьма. Пора… Как говорится, не поминай лихом. Читай молитвы о наших грешных душах, может, хоть они нам помогут.
Кузьмичев усмехнулся:
– Говоришь так, будто отправляешь меня в мир иной.
– Может, и отправляю… А может, и уцелеешь. Знаешь, идешь, а на кумпол кирпич. Все под Богом. Главное, не обижайся. И прости, если сможешь.
Они обнялись, троекратно поцеловались.
– Ты тоже меня прости, – попросил Кузьмичев. – А если раньше попадешь к Господу, помолись за нас, грешных. А я свечку поставлю.
Сабур с крайним изумлением взглянул на гостя, по лицу пробежала тень тревоги.
– Ступай, брат.
Он пропустил Сергея вперед, сверля его спину цепким взглядом, будто заклиная о чем-то.
Тот пересек бесконечную гостиную, оглянулся, подмигнул почему-то, толкнул дверь и исчез.
Сабур постоял некоторое время в недоумении и потрясении, затем ринулся с гневным криком в глубь квартиры.
– Эй ты, придурок! Варнак долбаный! Где ты? Проспал, что ли? Покажись, падла!
Неожиданно от окна к нему метнулся человек, сбил с ног, повалил на пол, перехватил шею железным захватом и держал так, пока Сабур не затих.
Перетащил бездыханное тело к балкону, с трудом поднял его, подержал на весу, словно не решаясь отпустить Сабура, напрягся, оттолкнул его от себя, и тот тяжело полетел вниз, на Манежную площадь.
Через несколько секунд донесся глухой звук разбившегося тела.
Человек снял с лица черную маску, вытер мокрый лоб. Это был Герман.
Вахтанг был пьян в стельку. Сидел в кресле, забросив ноги на стол, смотрел мутными глазами на стоявшего перед ним Важу, держал перед собой раскрытую газету, на первой полосе которой были портрет Сабура и крупно набранный текст: «ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ НАРКОБАРОНА СТОЛИЦЫ».
– Жалко?
– Нет, – ответил Важа.
– Почему?
– Чужой человек.
– А кого тебе жалко? – продолжал вести допрос Вахтанг.
– Шалву.
– За что?
– Родственник. Хороший парень.
Маргеладзе оскалился:
– Чем он хороший? Тем, что подох, как собака?! Что попался на наркоте, которую подкинули менты? Что опозорил наш род?! – Вахтанг с трудом поднялся, подошел к родственнику. – Кстати, а почему ему подбросили, а тебе нет? Как это ты можешь объяснить?
– Не знаю, Вахтанг. Клянусь.
– А я знаю. – Вахтанг выбросил перед собой большой палец. – Я все о тебе знаю! Еще с тех пор, как тебя скрутил Кузьма и ты стал служить ему! – Лицо его приблизилось к лицу Важи почти вплотную. – Признайся… перед памятью Шалвы признайся… ты сдал меня?
Тот выдержал противостояние, хриплым голосом выдавил:
– Нет.
– Клянись.
– Ты меня уже спрашивал.
– Клянись!
– Вахтанг, я тебя боюсь.
Маргеладзе, не отступая от родственника и не поворачивая головы, дотянулся рукой до ящика стола, достал оттуда пистолет, приставил ствол к виску Важи.
– Клянись! Иначе мозги твои украсят стены этой комнаты. Клянись!
– Клянусь…
Вахтанг медленно опустил оружие, усмехнулся:
– И все равно не верю… – Вернулся в кресло, сделал несколько глотков из коньячной бутылки. – Знаешь, кто убил Шалву?
– Знаю, – тихо ответил Важа.
Маргеладзе криво усмехнулся:
– Думаешь, я? – поднял глаза на родственника. – Скажи, ведь думаешь?
Важа молчал.
– Ишак… – Вахтанг отправил в сторону смачный плевок. – Стал бы я руки пачкать о такое дерьмо! – Постучал пальцем по фотографии Сабура. – Шалву убил тот, кто завалил вот этого зверя.
На глаза Важи выступили слезы.
– Шалва не дерьмо. Он из княжеского рода.
– Княжеское дерьмо. Такое же, как и ты.
Важа с ненавистью посмотрел на родственника, повернулся и быстро направился к выходу.
– Эй! – крикнул ему вслед Вахтанг.
Тот на секунду остановился, произнес:
– У нас в роду есть только одно дерьмо! – И с силой захлопнул дверь.
…Важа, не помня себя от обиды и гнева, вышел на улицу, шагал некоторое время просто так, наугад, затем достал мобильный телефон, набрал номер.
– Это Важа. Мне нужно убежище. Укрытие… У меня могут быть проблемы.
Костя быстро, без предупреждения ворвался в кабинет Сергея, кинулся к столу, за которым сидел шеф, почти выхватил у него из рук телефонную трубку.
– Ты что? – удивился тот.
– Не звони, не бери трубку… не отвечай. Вообще, лучше не подходи к столу. – Лицо Кости было мокрым, его трясло.
Затем он достал из кармана бумажку, на которой был написан чей-то номер телефона, быстро набрал его и тут же положил трубку на место.
– Что происходит? – никак не мог понять Кузьмичев.
– Они выехали… – сбивчиво стал объяснять Костя. – Виктор Сергеевич и она… Оксана… Сказала, что он дал команду.
– А почему не подходить, не брать трубку?
– Ультразвук. Как только ты ответишь, он убивает.
– А чей номер ты набрал?
– Виктора Сергеевича… Он будет звонить. Несколько раз звонить… Если ты не ответишь на третий звонок, сигнал возвратится к своему подателю. То есть к тому, кто звонил. Закон бумеранга… Так она запрограммировала аппарат.
– Кто?
– Ну кто? Оксана! – Костя в возбуждении сел на диван, победоносно посмотрел на Сергея. – Представляешь, какая техника?! Какой уровень!
– Жутковато.
– Не то слово. А если б она не предупредила? Представляешь?
Кузьмичев недоверчиво смотрел на друга.
– Ну и когда ОНО начнется?
– Говорю ж, выехали! Он почему-то решил звонить из машины. Из предосторожности, думаю. Алиби!
Виктор Сергеевич и Оксана катили в машине по дневной Москве, молчали. На улице слегка накрапывало, было сумрачно и мокро.
Виктор Сергеевич взял мобильник, стал набирать номер. Оксана вопросительно посмотрела на него:
– Очередной пассии?
Он отрицательно покрутил головой, ответил:
– Жене… – Дождался ответа, улыбнулся. – Здравствуй, родная. Ты где?
– На репетиции, – ответила Лариса.
– По-моему, у тебя репетиции круглые сутки. Дома когда будешь?
– Поздно.
– Почему?
– Ночной концерт.
– Знаешь, – с печалью произнес Виктор Сергеевич, – я что-то стал по тебе скучать.
– С чего это вдруг? – хохотнула Лариса.
– Не знаю. Старею, наверно… Не задерживайся, ладно?
– Постараюсь.
– И помни, я люблю тебя. Несмотря на все твои шалости.
– И я тебя люблю, тоже несмотря на шалости.
– Целую, родная.
– Бай.
Виктор Сергеевич выключил телефон, и Оксана вдруг увидела повлажневшие его глаза. Улыбнулась:
– Действительно стареете, Виктор Сергеевич.
Он посмотрел на нее, качнул головой:
– Видимо… Лариса шальная, беспутная, несчастная. И, поверь, из-за меня. По моей вине. Жизнь ни у меня, ни у нее по большому счету не сложилась. Оба гоняемся за чем-то… за иллюзией. А зачем? Жизнь ведь уходит, не вернешь.
Виктор Сергеевич медленно и аккуратно причалил к обочине, снова посмотрел на девушку:
– Ну что? Приступим?
– Как скажете, – пожала она плечами.
– Как-то жутковато. Но надо… – Помолчал, твердо повторил: – Надо. Слишком далеко все зашло.
Виктор Сергеевич подкатил к обочине, на всякий случай оглянулся, выключил двигатель, после чего достал из бардачка упакованный в коробку аппарат, передал девушке:
– Настраивай.
Она установила его на колени, нажала на несколько кнопок, сообщила:
– Готово.
Виктор Сергеевич снова помедлил, вытер вспотевший лоб.
– Надо же, волнуюсь… И предчувствие. Нехорошее… Ладно, все нормально. – Собственноручно набрал номер, объяснил: – Чтоб не было ошибки… – Откинулся на спинку сиденья, поднес трубку к уху. – Можешь работать.
Оксана снова прошлась пальцами по кнопкам, в трубке Виктора Сергеевича послышался сигнал вызова. Трубку никто не брал.
